ПУТАНИЦА, КОТОРАЯ ПОМОГАЕТ


По-моему, «ШАГИ В НАПРАВЛЕНИИ ЭКОЛОГИИ РАЗУМА. Избранные статьи по антропологии» Грегори Бейтсона, это уже третья его книга, которую я читаю, и вторая, о которой пишу здесь. А еще у меня стоят на полке две, одна – нетронутая, вторая – требующая повторного изучения.
Но обязательно прочту и ту и другую…
Потому что, как оказалось, я очень люблю Бейтсона. Этот хитрый старик, в клетчатой рубашке, напоминающий то ли ковбоя из штата Нью-Мексико, то ли плотника из таежного поселка, один из главных, я в этом убежден, мудрецов двадцатого века.
И не только потому, что его идеи положены в основу или сильно видоизменили многие разделы науки – НЛП, экологию, кибернетику, социологию, математику, биологию, психологию, искусствоведение, антропологию, но еще и потому, что он умел отвечать просто на сложные вопросы и сложно на простые.
А еще он умел их задавать…
А еще он владел языком так, как далеко не каждый писатель им владеет. Вот послушайте, например:
«Поэзия - это не вид искаженной и декорированной прозы, скорее проза - это поэзия, ободранная и пришпиленная к прокрустову ложу логики».
«Это как жизнь - игра, чья цель состоит в открытии правил и чьи правила всегда изменяются и никогда не поддаются открытию».
«Дело в том, что просто слов не существует. Слова бывают только вместе с жестом, или тоном голоса, или чем-то в этом роде. (…)То есть идея, что язык состоит из слов, есть полная чепуха».
Книга, которая лежит передо мной содержит следующие статьи (перечисляю не все, а те, которые показались мне наиболее интересными и близкими с короткими резюме содержания, или поднятых в них вопросов):

1. «Металоги» – разговоры с дочерью обо всем.
Не знаю, запись это реальных бесед, или эти диалоги просто придуманы автором, но коротких и точных определений самых разнообразных тем и предметов, а также постановок самых неожиданных вопросов, я могу надергать из них несколько десятков.
Вот кусочки такого диалога:
«Д: Но разве он не открыл гравитацию? С яблоком?
О: Нет, дорогая. Он изобрел ее».
«… большинство бесед бывает только о том, злятся ли люди или о чем-то вроде этого. Они заняты, рассказывая друг другу о своем дружелюбии, что иногда является ложью».
«…я думаю, мы вносим ясность в некоторые идеи, и путаница этому помогает. Я хочу сказать, что, если бы мы оба все время говорили логически, мы никогда ни к чему бы не пришли…»

2 «Мораль и национальный характер» - попытка поставить системно вопрос о том, что такое национальный характер (то чем сегодня занимаются все, кому не лень), и тут выясняется, что невозможно приписывать такому характеру какие-то определенные черты. Можно приписывать такому характеру связанную пару каких-то черт, с доминантой на одной. Например:
«Нам следует думать, что индивидуум фактически был обучен доминированию-подчинению, а не доминированию или подчинению».
Это кажется простым и понятным, но непохоже, чтобы кто-то, занимающийся данным вопросом сегодня, этот спокойный и мудрый голос услышал.

3. «Бали: система ценностей стабильного состояния» - небольшая статья, показывающая возможность (широко декларируемую, но в принципе непредставимую) совершенно другого взгляда на жизнь и отношения людей между собой и их же с властью.
Пример:
« В целом кажется, что балийцы распространяют на человеческие отношения тенденции, базирующиеся на телесном балансе; они также обобщают ту идею, что движение - сущность баланса».

4. «Стиль, изящество и информация в примитивном искусстве» - где на примере творчества некоторых балийских художников ставится вопрос о том, что такое искусство, как коммуникация. И господин Бейтсон приходит к неожиданным выводам об отношении сознательного и бессознательного. Не буду пытаться упрощать и пересказывать собственными словами:
« …глупой идеи, что было бы хорошо осознать все бессознательное…»
«Бессознательное содержит не только нечто болезненное, что сознание предпочитает не исследовать, но также многое настолько знакомое, что исследования не требует.
Следовательно, привычка - это основной способ экономии сознательных мыслей…»
«Из этого следует, что все организмы должны удовлетворяться довольно небольшой сознательностью, и если сознательность вообще имеет какие-то полезные функции (что, возможно, верно, однако никогда не было доказано), то задачей первостепенной важности будет экономия сознания».

Читать Бейтсона трудно, но и невероятно интересно. Многие разделы его книг я помечаю – «еще раз», потому что с ходу, кавалерийским наскоком удается понять только половину, а то и меньше. Но это правильно, что читать трудно, как говорил Хайдеггер «Задача философии делать восприятие вещей затрудненными». Только так, взглянув на вещи с неожиданной, непривычной стороны, можно увидеть что-то, что не дается нашему «замыленному взгляду». И как всегда у мудрецов, сложное оказывается простым, а простое – сложным.
Поэтому еще и низкий поклон переводчикам, которые поднимают эту гигантскую массу смыслов, прозрений, «путаниц» и делают ее доступной нам.
А на прощание, вот еще горсть этих самых смыслов, прозрений, «путаниц»:
«Предпринимаются даже попытки навязать бинарный паттерн феноменам, не имеющим дуальной природы: молодые против старых, труд против капитала, разум против материи».
«Вероятно, ошибочно думать, что сновидения, мифы и искусство имеют какой-то другой предмет, кроме отношений».
«По самой природе этого занятия, исследователь никогда не знает, что он исследует, пока это не будет исследовано».